Анастасия Янькова: Могла повторить судьбу Митриона и Нурмагомедова

Россиянка Анастасия Янькова (5-0) проводит свои поединки по правилам ММА и является одной из самых сексуальных представительниц отечественных единоборств, выступающих на высоком уровне. За её плечами солидный послужной список боёв в кикбоксинге, а в апреле 2016 года она дебютировала во второй по значимости лиге мира (Bellator). За год Янькова одержала три победы и вплотную приблизилась к своей главной цели — бой за титул. Однако после яркого старта россиянка вынуждена взять необходимую паузу для того, чтобы всерьёз заняться своим здоровьем. Регулярная сгонка веса негативно сказалось на самочувствии спортсменки, в результате чего она вынуждена взять бессрочную паузу в боях. Об этом и многом другом Анастасия рассказала в интервью «Чемпионату».

«Могла повторить судьбу Митриона и Нурмагомедова»

— Три победных поединка в Bellator менее чем за год — более чем отличный старт, который сулит неплохие перспективы. Однако при этом вы постоянно были вынуждены балансировать на грани, не укладываясь в отведённый лимит наилегчайшего веса.

— Последние бои я проводила в промежуточном весе, чтобы чувствовать себя комфортнее. Сопернице тоже не надо гонять лишние пару килограммов. В этом проблем нет. Сложность в другом, что сам подход, система весогонки крайне изнурительна и негативно повлияла на мой организм.

— Как сгоняли вес?

— За счёт воды и питания. На тот момент никто у нас в стране толком не знал, что такое весогонка. Смотрели видео Сани Шлеменко и думали, что так в ванной надо гонять вес. Читала и переводила с английского статьи, но это было абсолютно безграмотным подходом. Многие молодые люди этим подкосили своё здоровье. Например, у Митриона и Хабиба возникли проблемы с почками, и не нужно быть гением, чтобы понимать, что это последствия за счёт обезвоживания плюс белковые диеты на фоне перетренированности и так далее. Но я понимаю, что спорт — моя жизнь только сейчас, и не хочу уходить из него с гормональными нарушениями, как многие спортсменки, которые, заканчивая карьеру, превращаются во что-то очень страшное. Поэтому я не хочу делать вес любой ценой, чтобы после боя за пояс брать перерыв и долго восстанавливаться. Пока проблемы со здоровьем носят обратимый характер, я хочу их решить и потом как следует подготовиться к бою. За счёт воды можно согнать пару килограммов, но не пять, не шесть, потому что мы не мужчины, у женщин всё иначе.

Когда ребята на сборах могут кушать первое, второе и компот, а я ем кусочек рыбки, они удивляются: «Почему у тебя не уходит вес? Мы уже скинули по 15 кг. Наверное, ты ночью поджираешь?» Не поджираю! (Смеётся.) Просто я родилась женщиной, и у меня другие особенности организма. Теперь я постоянно сдаю анализы, работаю с врачом и, как только подвожу себя в весе, договариваюсь с Bellator о следующем бое. Надеюсь, что у меня всё-таки получится в ближайшее время подраться за пояс и его завоевать в идеальных кондициях.

— Сколько времени на это потребуется?

— Думаю, через три месяца смогу выйти в клетку, но пообещала себе не форсировать, хоть это очень непросто.

— В случае если восстановление затянется, не обидно будет упускать возможность стать первой россиянкой, кто билась за чемпионский титул Bellator?

— Возможно, я упущу время и возможность и не побьюсь за пояс первой, хотя у меня были для этого все шансы, но главное — не подраться за него, а уйти с ним на талии, а для этого нужно прийти в идеальную форму без истощения и без потерь функционала.

— Во время своего дебютного боя по правилам кикбоксинга вы весили 51 кг. Насколько изменились антропометрические данные с того времени?

— Тогда я вообще не тренировалась и весила в районе 51 кг. Ходила в зал три месяца, а до этого у меня был фитнес с качанием пресса и розовыми гантелями. У меня совсем не было мышечной массы. Я выходила просто «на духе». Сейчас мне сложно объяснить победы того времени, Наверное, они не ожидали такого напора от девочки с розовым педикюром (смеётся). Потом я начала гонять, но абсолютно неграмотно, голодая, на одном белке. Это работало, но потом я набирала ещё больше при нормальном питании. Этот эффект всё больше раскачивался и дошёл до невероятных масштабов. Недавно я начала работать с врачом, который сказал, что если я хочу нормально выступать и жить, то должна восстановить свой организм и здоровье, а потом уже делать вес. Сейчас я этим и занимаюсь не по статьям из Интернета, а профессионально.

— Ваш вес сейчас и сколько приходится сгонять во время подготовки?

— По меркам мужиков — совсем немного. Сейчас я вешу 66 кг, а нужно весить 57. Я общаюсь с другими девушками-бойцами и в России, и в Америке и понимаю, что не одна я такая. Раньше я думала, что на мне такое проклятие и вес не уходит. Ребята в обезвоженном состоянии скидывают в сауне по 300 граммов за каждый заход, а я ничего не теряю. Не знаю, сколько потребуется времени, но надеюсь, что с врачом всё быстро решится.

«В кикбоксинг больше не вернусь»

— Насколько изменилось ваше отношение к единоборствам, ММА в частности после подписания в Bellator?

— Всё изменилось кардинально. Это касается и моего взгляда на ММА, и моего взгляда на жизнь. Когда постоянно читаешь одну страничку в большой книге, у тебя один взгляд, а когда начинаешь листать страницы — всё совсем по-другому. То же самое, если ты пребываешь всё время в Москве, а потом начинаешь ездить по странам Европы и в Америку, осознаёшь всю полноту картины мира. Америка — это мекка ММА, то место, где всё приобрело тот вид, который мы наблюдаем. Это касается и отношения болельщиков, и спортсменов, и промоутеров.

— Музыку при выходах не путают…

— Я не могу пожаловаться, что у меня в России были подобного рода проблемы. На турнире FN в Питере тоже всё было чётко. В Техасе я выступала на маленьком шоу, а в Италии на масштабной арене, где были представлены и кикбоксинг, и ММА, а трансляция шла на несколько стран, но везде всё было организовано так, как надо — идеально и просчитано до самых мельчайших деталей. Единственное, что могло бы замотивировать меня сейчас выступить в России, — это, конечно, российская публика. Поддержка, которой я очень горжусь.

— Ваш контракт это позволяет?

— В целом это обговаривается. В Bellator очень много спортсменов, для всех боёв не хватает, поэтому теоретически при возможности можно выступать где-то ещё. Но у меня пока поединки есть, поэтому решить этот вопрос будет непросто.

— Может, вернуться к истокам и провести бой по правилам кикбоксинга?

— Нет. Это другой вид спорта. После первого боя по ММА в 2012 году я проводила поединок по кикбоксингу, и мне постоянно хотелось кинуть соперницу через бедро (смеётся). Перестраиваться всегда тяжело.

— Посмотрев вашу статистику побед в ММА и не зная вашего бэграунда, который составляет исключительно ударная техника, можно подумать, что вы как минимум опытный борец (три первых победы Янькова одержала болевыми приёмами).

— Я по-прежнему не считаю себя классным борцом и мастером джиу-джитсу. Сложно конкурировать с девочками, которые этим занимаются всю жизнь. Работа в партере — это совершенно отдельная, глобальная история, но, безусловно, очень интересная. Я не могу сказать, что у меня талант, но антропометрические данные этому способствуют. Если бы я раньше пришла не в ударные единоборства, а в борьбу, то, думаю, она бы пошла. Я очень гибкая и пластичная, есть физическая именно статическая сила. Но самое главное, а именно чувство борьбы, приходит только с опытом, У людей, которые посвятили этому годы, всё это происходит на инстинктах. Когда тренировалась в АКА в Калифорнии, смотрела, как DC работает на тренировках, со стороны это выглядело, как будто для него бороться так же естественно, как дышать или ходить.

— Что лучше всего получается делать в партере?

— Не буду вдаваться в детали, чтобы не раскрывать секретов перед соперницами. Я одно время увлеклась джиу-джитсу, хотя была далека от партера. Первые действия очень сильно откладываются в голове, да так, что никак не выбьешь. Но джиу-джитсу — совсем не ММА. Там ты можешь расслабиться на спине и совсем спокойно работать, не думая, что это невыгодная позиция и тебя будут добивать. Я осознала, что джиу-джитсу — круто, если у тебя есть много лет на его освоение, а применительно к ММА оно может быть только вспомогательным инструментом.

«Телевизор — это зомбоящик, я выкинула его восемь лет назад»

— У вас солидная поддержка в России, при этом большая часть фанов — это представители околофутбола.

— У меня очень много знакомых ребят, которые болеют за футбол, но я не могу сказать, что я фанатка.

— Если не футбол, то какой вид спорта импонирует?

— У меня уже много лет нет телевизора. Я выкинула его лет восемь назад. Сказала маме, что, раз этот зомбоящик всё равно не работает и занимает место, лучше его выкинуть. Теперь я смотрю только отдельные передачи. Другими видами спорта не увлекаюсь. Люблю смотреть единоборства с друзьями в спортбаре или у кого-то дома.

— В последнее годы у вас были случаи, когда на улице кто-то приставал и пришлось дать ему в лоб?

— Не припомню. Я гопников-то наших не вижу давно. Могу рассказать про тайских гопников, потому что в основном там.

— Чем они отличаются?

— Да нет никаких тайских гопников. Мне сложно американцам объяснить, кто такой гопник. У них нет аналога этого слова, а в моём лексиконе оно популярно. Мне приходится искать в Интернете фото и показывать их, объясняя, что есть такая субкультура. Наверное, в небольших городах у нас остались ещё последние из могикан.

— У вас есть герои в единоборствах, у которых вы бы сами взяли автограф?

— Года два назад я тренировалась, смотрела на бои ребят из Bellator и UFC и думала, что это невероятные люди и супергерои. Ройс Грейси выходил в клетку, в году, когда я только родилась, но теперь я живу в такой реальности, где он перед боем может пожелать мне удачи и дать напутствие. Мой главный тренер — Майк Свик, тоже ветеран UFC. Иметь возможность спросить совета у людей, которые являются для тебя примером, — это невероятно крутое чувство. Многие такие слова остаются в голове навсегда. Всё равно перед этими людьми чувствуешь какой-то трепет.

«Лекции о том, чем мне нужно заниматься и что сделает меня счастливой, меня уже давно не цепляют»

— Какой комментарий под облетевшей весь Интернет фотографией после боя с Артеагой был самым цепляющим?

— Я удивилась, какой резонанс она вызвала, но это здорово. Женское лицо не должно быть избитым, и то, что оно вызвало эмоции, говорит о том, что, несмотря, например, на поправки в законах о домашнем насилии, наше общество ещё не прогнило и всё хорошо. Но это спорт, и это другая история. Я не помню ничего особо смешного или обидного. Лекции о том, чем мне нужно заниматься и что сделает меня счастливой, меня уже давно не цепляют. У меня стоит жёсткий барьер, и я научилась фильтровать комментарии. Меня могут задеть только близкие люди из моего круга, чьё мнение мне важно.

— Свой образ, цвет волос придумываете сами?

— Цвет волос у меня постоянно меняется, в зависимости от того, как я его чувствую. Лет в 18 у меня в голове что-то переломилась, и я поняла, что должна делать то, что хочу. Главное — никого не обижать. Я понимала, что многим это не понравится, но ведь это моё лицо, тело и мои волосы, главное, чтобы я чувствовала себя комфортно. С тех пор, если мне хочется сделать татуировку на полтела, я её делаю, хочу сделать волосы синими — делаю, хочу носить кольцо в носу — вперёд. Я не жду ни одобрения этого, ни выставляю это как протест или привлечение внимания. Просто следую за своим чувством прекрасного.

— Если молодой человек скажет: «Не хочу кольцо в носу»?

— Он и не будет делать себе кольцо в носу, но здесь моё тело. Если ему так важно, есть ли у меня кольцо в носу, этот человек не будет со мной рядом, потому что иногда после боя близкие видят меня и вовсе с другим лицом. Кольцо в носу по сравнению с этим — большая мелочь. Человеку, отношение которого зависит от того, какого цвета мои волосы, или от серёжки на лице в принципе со мной вряд ли будет интересно.

— Что можете пожелать болельщикам и любителям спорта?

— Хочу пожелать девчонкам, которые понимают, что им нужны единоборства, но боятся мнения окружающих. Придите и попробуйте. Если после первого сломанного ногтя ты поймешь, что это не твоё, ты просто уйдёшь, и всё, а если почувствуешь, что это твоя история, то будешь заниматься этим профессионально для себя. Что касается мужчин, я считаю, что каждый парень должен иметь базовые представления о единоборствах. Не обязательно быть профессиональным спортсменом, но нужно понимать хотя бы, как встать возле груши. Ребятам идти в зал, меньше разговаривать об этом, больше пробовать, и тогда ты будешь другим зрителем. Очень легко отличить человека, который не раз огребал и знает, что это такое — упасть на тренировке. Это гораздо более благодарные зрители, которые понимают, чувствуют и поддерживают со всем с другой энергетикой. Человек, знающий, что такое привкус крови во рту от разбитого носа, отличается от «компьютерных бойцов». Таких зрителей мне хочется видеть больше.