Федор Емельяненко не хочет общаться со своим братом Александром!

27 сентября в ринг вернется Александр Емельяненко. Произойдет это в рамках турнира WFCA 42, а его соперником станет бразилец Джеронимо Дос Сантос. В преддверии этого события Емельяненко нашел время пообщаться с Алексеем Сафоновым, и в откровенном интервью рассказал о контракте с организацией, следующих поединках, сложностях в начале карьеры, общении с Федором, жене Полине и многом-многом другом.

«Не хотел идти в организации, которые нелестно отзывались обо мне»

— Самочувствие очень хорошее, функционально, физически и технически подготовился отлично. Поднял планку еще выше, чем было до этого.

— В преддверии возвращения мандраж есть?

— Нет, наоборот! Меня переполняет чувство радости, никакого мандража. Я соскучился! Буду выходить в ринг с огромным желанием и побеждать своих соперников.

— Как оцениваешь слова своего оппонента, Джеронимо Дос Сантоса, что после боя ты поедешь в больницу?

— Меня это никак не подстрекает. Мне кажется, он сам уже понял, что сказал глупость. Будешь у него интервью брать – он даже не вспомнит этих слов (смеется).

— Готовился под него или тренировки были общие?

— Сначала был общий этап, в котором набирал физические и функциональные кондиции, потом уже тренировался под него. Всегда нужно набирать базу, выводить ее на пик, и потом разбирать сильные и слабые стороны оппонента. У нас настолько универсальный вид спорта, что все знать и уметь сразу – невозможно. От соперника к сопернику я как губка, как вновь пришедший в спорт человек.

— Спарринг-партнеры – известные люди?

— Нет. Обычные занимающиеся парни. Их имена ровным счетом ничего тебе не скажут.

— С чего начался диалог с «Ахматом» и много ли было предложений?

— Много, но не буду говорить, от кого. Предложения были вялые и сырые. До подписания контракта я смотрел отзывы и комментарии руководителей различных промоушенов, и мне уже не хотелось идти в организации, которые нелестно отзывались обо мне. Такие были практически все, за исключением «Ахмата». Ничего не говорили, не комментировали… Контактом с ними помог мой друг Адам. Меня пригласили на турнир в Москве, приехал, мы поговорили и пришли к общему согласию. Все решилось в один вечер. Пока контракт на один бой, но после турнира, я думаю, сотрудничество мы продолжим.

— Цифры в контракте имели значение или главное было – вернуться в дело?

— Главное было вернуться, доказать и показать, что я готов драться и трудиться, что я хочу выступать и побеждать. Чтобы это было видно не на словах, а наглядно.

— Наглядно ты все демонстрируешь в социальных сетях. К слову – какие твои, какие – нет?

— Сразу хочу сказать, что во ВКонтакте и «Одноклассниках» я не зарегистрирован, даже для личного пользования. Есть Instagram и Facebook. Эти странички ведет моя супруга.

— Как относишься к фейковым аккаунтам? Некоторые очень популярны.

— Они воруют информацию с моих страниц и выкладывают ее у себя. Уже не раз было, что люди подходили ко мне и говорили, что я им что-то отправил или написал. Был даже случай, когда от моего имени фейк заключил договор с компанией, производящей одежду, ему собрали две сумки экипировки. Потом он написал, что находится на сборах и их заберет другой человек. Благо, был общий знакомый у нас с компанией, который позвонил мне и поинтересовался, все отменили. Сейчас смотрю, там постоянно идет реклама спортивного питания или еще чего-то. Какой-то человек делает на этом деньги, я к этому отношения не имею.

115kg Отжимания на брусьях.

Публикация от Alex Emelianenko (@alexemelyanenko) Сен 11 2017 в 1:36 PDT

«Нас с Федей могли послать открытым текстом в начале карьеры»

— Крайний твой бой – поражение от Дмитрия Сосновского. Как-то переживал после этого?

— Нет. Я был не готов к тому поединку и немного по-другому у меня тогда работал менталитет. Не стояла задача выйти и выиграть.

— Почему тогда согласился?

— Деньги имеют свойство заканчиваться. Тогда я погнался за ними. Мне предложили, я был в сырой форме и абсолютно нетренированный.

— Есть желание реваншировать прошлые поражения?

— Абсолютно никакого. Специально попросил организаторов, чтобы меня не ставили с российскими бойцами. Смысл? Нужно завозить сюда именитых бойцов, выводить наши турниры на международный уровень. Заявлять о том, что наши спортсмены – лучше. Мы почти все выходцы из одного зала, а если нет – то где-то когда-то у одного тренера были на сборах.

— То есть лучше развивать российское дело, нежели нам – уезжать за рубеж?

— Я бы выбрал первое. Мне поступают предложения из Китая, Европы, но у нас сейчас смешанные единоборства начинают конкурировать с иностранными и надо радовать нашего зрителя. Мы начали дело, его надо доводить до конца.

— Почему вышло так, что бум по MMA до России шел так долго?

— Потому что кроме нас никто этим не занимался и никто об этом не знал. А если и знали, то даже называли неправильно: бои без правил. Я каждый раз поправлял всех. Смешанные единоборства! Нужно уводить людей от этих 90-х. Спорт пытались показать, как в компьютерных играх: под мостом или на разваленной стройке, нелегальные бои и так далее. Было неправильное представление, поэтому направление было не развито.

— Каково было быть одним из первопроходцев в единоборствах от России?

— Безумно сложно. Препятствия были абсолютно везде. Мы приходили на телеканалы и приносили продукцию на миллионы долларов. Мы хорошо выступали в Японии, нас там знали, здесь – никто. Японцы зарабатывали с продажи своих турниров на TV. Мы договорились, чтобы нам дали запись бесплатно. Привезли в Россию, а у нас спросили: сколько вы нам за это дадите денег? Ответили, что давайте на взаимовыгодных условиях, пропаганда спорта. Все ответили отказом. Но потихоньку, по крупицам мы все-таки выстроили то, что имеем сегодня. Много залов, клубов и ребят, желающих заниматься.

— Какие еще были трудности?

— Да все. Если в Японии нам создавали все условия: зарплата, питание, проживание, то здесь мы ходили, как обычные обыватели. Стучались в двери, нам их не открывали. Меня и Федю могли открытым текстом послать обратно, когда мы говорили «помогите», предлагали развивать спорт. Потом уже им стало за счастье пообщаться с нами. Но мы не злопамятные. Людям свойственно ошибаться. Хорошо, что они осознали неправильность своего поведения в прошлом.

— Руки опустить не хотелось?

— Нет, я знал, что со временем у нас все получится.

«Руки ставил себе сам, смотря на Али, Тайсона и других»

— За время твоего отсутствия в спорте смешанные единоборства изменились?

— Да. Шагнули вперед и продолжают идти. Я всегда говорил, что MMA – это спорт XXI века. Когда мы его только везли в Россию и начинали заниматься, его не знал никто. Единицы тренировались и выступали. Теперь – масштабы очень большие.

— И соперники умеют все?

— От боя к бою все совершенствуются. Все понимают, что теперь недостаточно только бить или только бороться, чтобы быть на высоком уровне. Это раньше, на первых турнирах, было видно, когда боксер против борца. Теперь даже не поймешь, у кого какая база. Я всю жизнь боролся, дзюдо, самбо. Боксировал совсем чуть-чуть, месяца три. Дальше руки ставил себе сам. Смотрел видео бойцов. Люди их как обычно смотрят – ждут удар и нокаут. Я же наблюдал не только за руками, а за работой ног, обманными движениями и серийными атаками. Потом уже пытался самостоятельно в зале это исполнить. Что-то не получалось, но самое главное – не стесняться и не бояться. Сегодня неумело, завтра неумело, а послезавтра – все получится.

— И за какими спортсменами ты смотрел при постановке рук?

— Смотрел за передвижением Мохаммеда Али. При беге у него один ботинок весил 2 кг, много бегал спиной вперед. Я начал работать на скакалке с утяжелителями. Смотрел, как бьют Джордж Форман, Джо Фрейзер, Майк Тайсон, Артуро Гатти. Панчеры. Потом я понял, что этого недостаточно, потому что тебя могут просто перебить. Начал смотреть за Роем Джонсом и ребятами, которые могли поставить своего соперника в ступор.

— Правда, что в 2008 году Golden Boy Promotions предлагали тебе контракт в профессиональном боксе?

— Да, хотели, чтобы я боксировал. Предложения были.

— Почему отказался?

— Переговоры вел промоутер и в итоге дело замялось. Да и желание потерялось.

— Сейчас модно бойцам смешанного стиля выходить в профессиональный ринг.

— Сначала мне надо наверстать упущенное в смешанных единоборствах, и только потом распыляться на другие виды спорта. А вообще, можно и побоксировать. Также я хорошо борюсь, могу и там выступить. Но я не вижу в этом смысла, хочу как можно чаще выступать в MMA.

— Бокс умирает?

— Потихонечку да. Он становится не настолько зрелищным и интересным.

— Сам себя изжил или смешанные единоборства смещают?

— И то, и другое. Плюс нет личностей, которые тянули бы его. Это давным-давно бизнес.

— Возможен вариант твоего выступления по боевому самбо?

— Возможен. Однако для меня это как хобби. Не знаю, на каком уровне сейчас боевое самбо и соперники. Но когда мы приезжали на соревнования, начиная с чемпионата России, либо я, либо Федя, то все заявленные спортсмены в нашей весовой категории уже не рассматривали первое место. Понимали, что здесь – не судьба.

— С Федором общался после того, как вышел?

— Нет. По поводу Феди – вопросы к Феде.

— Как относился к тому, что когда ты подписывал контракт с «Ахматом», все вспоминали конфликт Федора с этим промоушеном?

— Это глупости. Конфликт не касался меня. Почему никто не вспоминает про другие конфликты? Когда наши едут выступать в Америку, платят там налоги, а США демонстрируют русофобию, но при этом никто не спрашивает, почему российские бойцы туда едут. Это пишут люди, которые далеки от истинной информации. Один ляпнул, второй поддержал и понеслась.

— Ты прессу и соцсети читаешь?

— Не обращаю внимание. Этим занимается моя жена Полина. Где-то она держит меня в курсе, остальным не забивает мне голову. Я лучше книжку почитаю.

— Например?

— Постоянно читаю Библию. Сейчас читал школьную библиотеку. Солженицын, Шукшин мне очень нравится. История, философия – многое.

— Почему в Интернете постоянно появлялись скандальные истории о тебе?

— Завистников много и все свою никчемность стараются выразить в другом, очернив его. Так-то никто не подойдет и в глаза ничего не скажет, зато тут написал – и прямо душу отвел. Гадость сделал и полегчало. Даже не думаю о таком.

— Проблемы с режимом тогда все-таки были?

— Были, конечно. Был более ветренный. Если отмотать еще назад, то у меня с тренером по дзюдо даже договор был: за одно нарушение пять «палок», за другое – десять.

— «Палок»?

— Тренер понял, что к тапочкам я уже привык, поэтому появилась ореховая палка, метра полтора и чуть потолще пальца. Она аж свистела в воздухе, когда ей бил! Бил по заднице. За пропуск тренировки было десять «палок». Поэтому я старался меньше внаглую пропускать, приходилось изворачиваться и что-то придумывать (улыбается).

— Сейчас с первыми тренерами связь не держишь?

— Оба тренера, с которыми я начинал в дзюдо, погибли. Один, Гаврилов Василий Иванович, упал и разбился, второй – Протасов Олег Валентинович, болел гриппом, вылечился, поиграл в футбол, попарился в бане, пришел домой и у него остановилось сердце.

— Чем отличаешься ты три года назад и сейчас?

— Перед тобой сидит другой человек. Я весь поменялся. Сказку про «Конька-Горбунка» читал? Там герой искупался в трех котлах и стал прелестным принцем (смеется).

— Теперь ты – прелестный принц?

— Ну, не принц, но преобразился во всем. В спорте подтянул все слабые и отстающие стороны.

— Что поменялось в голове?

— Стал ответственнее, режимнее, внимательнее. Тяжеловесы начинают набирать силу после 30. Теперь меня как переключило. Раньше я ходил в зал для галочки, из под палки. Сейчас я не могу жить без спорта. Осознанно я только начал заниматься спортом. Готов жить в зале.