Александр Волков высказал мнение о конфликте братьев Емельяненко и о многом другом

Третий номер тяжеловесов UFC Александр Волков в интервью «Спорт-Экспресс» высказал мнение о конфликте братьев Емельяненко, рассказал о своих страхах, о своём образовании, об отношении к алкоголю и многом другом.

– Все в порядке после боя с Вердумом, обошлось без травм?

– Все отлично, никаких травм нет! Я жив-здоров, готов приступить к тренировкам.

– Соперник не жаловался, не знаете про его самочувствие?

– Лично мне не жаловался. Ничего по поводу здоровья Вердума не слышал. После боя мы с ним не виделись и не общались.

– Как отпраздновали победу?

– Пока никак. Просто приехал в Москву и нахожусь дома несколько дней. Ездил на различные мероприятия, общался с журналистами, не было времени как следует отдохнуть. Потом, думаю, соберемся с друзьями, посидим как обычно, ничего особенного.

– По контракту следующий ваш бой должен быть титульным. Это так?

– В контракте прописана возможность титульного боя, но решение будет принимать UFC. Если они подтвердят то, о чем мы договорились, то следующий бой будет титульным.

– То есть, возможны разные варианты?

– Сейчас передо мной в рейтинге находятся два человека – Оверим и Нганну. Нганну совсем недавно дрался за пояс, было бы не логично давать ему очередной титульный бой. Оверим проиграл до этого Нганну тяжелым нокаутом, так что ему тоже, думаю, нужно несколько поединков, чтобы вернуться к титульному бою. После них иду я. Я победил парня, который до этого выиграл у действующего чемпиона. К тому же у меня сейчас самая длинная победная серия в тяжелом весе в UFC. Я молодой и хочу побеждать. Поэтому со спортивной точки зрения все складывается так, что именно я должен драться за пояс.

– Если будет возможность провести еще один бой перед титульным поединком, согласитесь?

– Мы будем настаивать на титульном бое. Нельзя быть уверенным на 100 процентов, ведь у UFC могут быть свои планы. Но у меня отличный менеджер Иван Банников, он ведет все переговоры. Надеемся, что бой все же будет титульный, разговоры об этом ходили уже после моей победы над Штруве. Если же поединок будет не за пояс, то это в любом случае будет интересный оппонент. Рано или поздно я встречусь со всеми лучшими тяжеловесами мира.

– Как технически проходит подбор соперников?

– UFC предлагает нам дату и бойца, или на выбор нескольких бойцов. Все это обсуждается, ведутся переговоры. UFC может отстаивать свою точку зрения, почему тот или иной бой может быть интересен им. Если какой-то звездный боец проиграл, то ему могут дать в соперники кого-то с более низким рейтингом, либо ставят двух примерно одинаковых оппонентов с точки зрения медийности. Бессмысленных поединков в UFC обычно не бывает.

– Это правда, что для того, чтобы карьера сложилась наилучшим образом в плане гонораров и уровня соперников, драться нужно в Америке?

– Драться надо в американских промоушнах. UFC тратит много усилий для раскрутки бойцов, это приносит свои плоды в виде наших хороших гонораров. У нас тоже пытаются это делать, но чтобы российскому бойцу стать известным, ему в любом случае нужно подраться с каким-нибудь американцем, бразильцем или другой звездой известного промоушна. Российский рынок смешанных единоборств зависит от американского.

– До UFC вы выступали в Bellator и M1 Challenge. Чувствуется разница?

– Bellator пытается брать пример с UFC, у него тоже все неплохо получается. Но UFC собирает большие стадионы, привлекает к себе больше внимания, конкуренция там намного жестче и бойцы сильнее. Как только ты проигрываешь в UFC два-три боя подряд, тебя увольняют.

– Ваша реакция, когда вам в соперники предложили Вердума?

– Разговоры об этом ходили очень давно, они начались еще после моего боя с Роем Нельсоном. Я был рад встретиться с Вердумом. Меня только смущало, что мы с ним тренировались несколько лет назад. Бой с Фабрисиу был почти неизбежен, так как рейтинг лучших тяжеловесов маленький, чтобы каждому с каждым подраться нужно не так много боев. Когда стало известно, что наш поединок будет претендентским, все сомнения отпали. Мы с Фабрисиу относились друг другу с уважением всегда.

– Во время раскрутки боя не было трэш-тока. Если перед следующим боем вы готовы активизироваться?

– Об этом никто не просит. UFC хорош еще и тем, что раскрывает каждого бойца индивидуально. Если Макгрегор хорош в трэш-токе, он занимается им. Миочич – не такой, его раскрывают с другой стороны. Что касается меня, я могу прибегнуть к трэш-току перед боем, если соперник даст повод. Говорить грязь в адрес кого-то без повода – не в наших традициях.

– Самый сложный бой в вашей карьере?

– Скажу банальность, но самый сложный поединок – предстоящий, а самый легкий – тот, который только что завершился. Когда звучит финальный гонг, и тебе поднимают руку, то каким бы сложным ни был бой, ты быстро забываешь о нем. Если говорить о сложности в физическом плане, то, наверное, это был первый бой в UFC – против Тимоти Джонсона. Я сильно нервничал. Многие проигрывают первые бои в UFC – это такая мини-традиция. Я допустил в той встрече несколько ошибок, принял несколько нелогичных решений, но вышел из сложной ситуации, победил и получил большой опыт. Сейчас я чувствую себя намного спокойнее.

– Победа, которой вы сильнее всего гордитесь?

– Я вообще не горжусь победами. Конечно, есть чувство удовлетворения от выполненной работы, но это не гордость. Это просто работа, которую я выполняю. Нельзя после побед заносить себя в Зал славы и расслабляться. Поэтому я всегда думаю о будущем, а не о прошлых победах.

– А есть поражение, которое доставило вам самую серьезную боль?

– Я рад каждому поражению, которое терпел, так как это давало мне толчок для развития. Если бы их не было, я бы многому не научился. Если бы можно было начать карьеру заново, хотел бы, чтобы она сложилась точно также. Жаловаться мне не на что, у меня все было своевременно.

– За кем вы особенно пристально следили в детстве?

– У меня никогда не было кумира или бойца, на которого я хотел быть похожим. Я бы вообще всем рекомендовал быть индивидуальностью со своем уникальным стилем ведения боя – это лучший путь.

– Вы тренировались с Федором Емельяненко много лет назад. Каким он вам тогда запомнился?

– Его главная черта – он много пашет, у него огромный объем тренировок. В этом с него можно брать пример. Этот опыт я у него перенял.

– Последние бои Федор провел далеко не лучшим образом. Нет ли у вас, как у болельщика, сожаления, что он решил вернуться?

– С одной стороны, он выглядит не так, как раньше, но все равно все смотрят его бои. Драться или нет – его личный выбор. Последние его неудачные бои не означают, что он был в плохой форме, это еще и стечение обстоятельств. Федор обладает всеми качествами, чтобы по-прежнему побеждать. Главное, чтобы он сам в себя верил. Как болельщику мне интересно за ним наблюдать.

– Что ждете от его ближайшего боя с Фрэнком Миром?

– Это тот случай, когда ты не можешь предсказать победителя, а просто хочешь посмотреть бой. Мне интересно, поменяет ли что-то Федор в своей манере после последних поединков. Мир – не в лучшей форме сейчас, он заметно увеличился в размерах, так что если Федор будет в полном порядке, он должен пройти Мира.

– Следите за конфликтом Федора и его брата Александра Емельяненко?

– Конечно, я слышал об этом, не в закрытой же комнате живу. Мне очень сложно судить, не очень хочется влезать в их конфликт и принимать чью-то сторону. Мне все равно, кто прав, кто виноват. Только сами братья знают, какая ситуация на самом деле, этого не знают даже их близкие друзья. Все это неприятно, так как вредит репутации нашего спорта, но не мне их судить.

– Ваш гонорар за бой с Вердумом составил 134 тысячи долларов. Как определяется сумма, которую боец получит за поединок?

– Все прописывается в контракте – и гонорар за сам бой, и как он растет в случае победы, и дополнительные бонусы. Боец заранее всегда знает, сколько ему заплатят. Переговоры ведет менеджер, ему присылают один контракт, мы выдвигаем какие-то свои условия, где-то посередине можем договориться.

– Если в российском промоушне вам предложат больше денег, уйдете туда?

– В российском промоушне мне не предложат пояс UFC, а без него все это не имеет того смысла. Для всех лучше, что я дерусь заграницей. Такие бои дают медийность, они помогают мне лично и российскому ММА в целом.

– Ваш последний соперник – Вердум – выступает за клуб «Ахмат». Если бы вас туда пригласили, пошли бы?

– Зачем мне выступать за «Ахмат», если у меня есть свой клуб – «Стрела». Вердум представляет региональный клуб «Ахмат», но выступает в UFC. Менять клуб, где я оброс друзьями, тренерами, спарринг-партнерами, я точно не собираюсь. Мы – не просто спарринг-партнеры, мы – друзья.

– Представители «Ахмата» желали победы Вердуму в вашем бою с ним. Вас это не смущало?

– Нисколько. Многие в Штатах желали победы мне. Клубная история не имеет национальности. Спортсмены, конечно, представляют страну, но если они тренируются в одном клубе, то они друг друга поддерживают, это нормально. Если у меня есть друг американец, с которым мы тренируемся в одном зале, то я, конечно, буду его поддерживать. В бою со Штруве в моем углу был голландец, он поддерживал меня, несмотря на то, что Штруве – его соотечественник.

– Приходилось слышать, что UFC не выгоден чемпион из России…

– Не могу согласиться. UFC нужны интересные бойцы, не важно откуда они родом. Надо только по-английски немного говорить. Чем больше боец привлечет за собой болельщиков, тем лучше. UFC интересно расширяться, приходить в новые регионы. Насколько я могу судить по общению с ребятами из UFC – им наоборот интересны русские. За Хабиба сейчас много кто болеет, поэтому ему дали титульный бой.

– Верите в то, что Мейвезер придет в UFC?

– Почему бы и нет? Никто же поначалу не верил, что и Макгрегор подерется в боксе. Поэтому думаю, что при нужных цифрах гонорара Флойд вполне может подраться и в ММА. Вопрос – кто эти суммы заплатит. Знаю, что многие в мире хотели бы на это посмотреть.

– Неужели столь умный человек, как Флойд, рискнет драться в октагоне без особых навыков борьбы?

– Интеллект бойца никуда не денется. При должной подготовке он вполне может что-то показать даже в борьбе. Ударная техника у него есть, а все поединки начинаются именно с нее. Если бой с Конором состоится, его все будут смотреть, это я гарантирую! Абсолютно не важно, есть у Флойда шансы, или нет.

– Когда Мейвезер и Макгрегор встречались на ринге, было два мнения: одни говорили, что это цирк и издевательство над спортом, другие – что это безумно интересно. На чьей стороне были вы?

– Я думал, что это очень круто! Это добавило популярности нашему виду спорта по всему миру. Фанаты бокса узнали о Макгрегоре. Они посмотрели этот бой, нашли в интернете другие его бои, а затем и других бойцов. Такие люди, как Конор, привлекают внимание к UFC и нашему спорту в целом. Сам бой, конечно, был похож на шоу, но это не так важно.

– Вы бы смогли выйти на ринг, как Конор, если вам поступит интересное предложение от боксера?

– Смог бы. У меня все для этого есть, я работаю с разными тренерами по боксу, у меня были идеи начать карьеру именно в этом виде спорта, но я выбрал смешанные единоборства, они меня привлекают больше, чем бокс. Мне кажется, они более универсальны и честны, у тебя больше способов выиграть или проиграть.

– Какой вид спорта побеждает в давнем споре бокса и ММА?

– В плане медийности побеждает бокс, ведь боксеры получают более высокие гонорары, но ММА быстрее развивается. Это как начинающий талантливый спортсмен – он развивается быстрее, чем состоявшийся. Но достигнет ли он его уровня – это вопрос. Когда ММА доберется до своего потолка интересно, что в это время будет с боксом: останется ли он на этом уровне или выйдет на новый. Наши виды спорта немного по-разному устроены: у нас есть организации, которые устанавливают четкие рамки для участников, в боксе же можно объединять титулы, выступать в разных версиях. Но мне интереснее смотреть ММА, там больше экшна.

– Тройка лучших бойцов ММА вне зависимости от веса?

– Андерсон Силва, Деметриус Джонсон и Федор Емельяненко. Хабиба пока не назвал, потому что у него все еще впереди.

– А из тяжеловесов?

– Федор, Веласкес, а с третьим местом сложнее: Миочич или Вердум. Тяжеловесы очень быстро меняются, почти ни у кого нет длинной серии побед на самым высоком уровне. Вес у нас самый непредсказуемый из всех.

– Приходилось ли вам применять навыки ММА в жизни?

– К счастью, Бог от этого уберегает меня. В сознательном возрасте такого ни разу не было. А в детстве, наверное, у всех были такие ситуации. Хотя тогда спорт не был моим основным делом, я больше делал ставку на учебу и интеллектуальную деятельность. Спорт был, скорее, для поддержания физической формы. Я человек не конфликтный.

– В детстве, насколько известно, у вас пытались на улице отобрать мобильный телефон. Чем кончилась та история?

– Это было на Ломоносовском проспекте около метро Университет. Мне было лет 13-14, появился первый телефон. Я шел-радовался, ребята меня окружили, я их немного растолкал, и все. Народу было много, быстро все сделать у них не получилось, поэтому они разошлись. Мобилу я сохранил.

– Когда вы поняли, что станете профессиональным бойцом?

– На последних курсах университета я понял, что мне интересно драться, ставить перед собой цели. Тогда это был еще пояс М-1. Совмещать бои с учебой было сложно, но как только я закончил университет, моя карьера пошла вверх. Появилось время только тренироваться, я подписал контракт с Bellator, сразу выиграл пояс. Бог дал возможность драться, получать более выгодные бои, побеждать. Все складывается по такому сценарию, о котором трудно было даже мечтать.

– Если бы вам нужно было себя охарактеризовать одним словом, что бы это было?

– Это была бы моя фамилия! Потому что одним словом трудно охарактеризовать бойца. Если это можно сделать, значит боец одноплановый.

– Кто самый талантливый из ваших спарринг-партнеров, кто так и не смог раскрыться в профессионалах?

– Я бы выделил Максима Булахтина, у него прозвище Макс-Пулемет. Он долго выступал в Москве, был моим спарринг-партнером. Он – очень физически одаренный боец, сильный, духовитый, трудолюбивый, но к сожалению, карьера у него не сложилась. Сейчас он воспитывает сына как бойца, так что скоро мы, наверное, мы его увидим!

– Как ваши родственники относятся к тому, что вы – боец ММА?

– Они меня всегда поддерживают. Если бы они много лет назад не настаивали, чтобы я тренировался, я бы сейчас тут не сидел. Мама мои бои смотрит только в повторах, но читает все интервью. А отец бои смотрит в прямом эфире, оценивает, что-то советует.

– Как относитесь к женскому ММА?

– Если бы у меня была дочь, я бы не хотел, чтобы она занималась смешанными единоборствами. Но я не могу судить тех женщин, которые захотели выступать в этом виде спорта. Многие себя проявляют очень классно. Не хочется быть сексистом, но организмы у нас разные, и мужчины, наверное, чуть больше пригодны для единоборств. Женщинам сложнее, но их можно только поддержать.

– Недавно в СЭ было интервью с женщиной-боксером, которая сказала, что для нее унизительно драться с женщиной, и нужно сделать единый класс, чтобы можно было выходить на ринг против мужчин. Как вы такое прокомментируете?

– У самой натренированной женщины будет очень мало шансов против средне натренированного мужчины той же весовой категории. Физиология же разная. Это будет просто небезопасно для женщин. К тому же мужчина, особенно боец, вряд ли захочет ударить женщину. Он не для этого пришел в этот вид спорта.

– Российский боец UFC Яна Куницкая выходила на бой против Сайборг под песню «Кукушка» Виктора Цоя. Какую музыку вы слушаете?

– Я являюсь поклонником российской группы 25/17. Перед каждым боем в раздевалке у нас стоит колонка, в которой играет музыка этой группы – она меня мотивирует и настраивает на нужный лад. В основном я слушаю только эту группу. Иногда для разнообразия слушаю что-то другое, но никого выделить не смогу.

– За какую футбольную команду болеете?

– Я футболом вообще не интересуюсь. Только если сборная России играет на чемпионате мира или Европы, то смотрю. Я играл в футбол в детстве, мне нравилось, но тогда все играли, интернета не было. Но смотреть футбол – нет, не интересно.

– Говорят, футболисты получают незаслуженно много. Согласны?

– А кто-то скажет, что бойцы получают незаслуженно много. Какой-то человек строит дом и получает 40 тысяч рублей, а мы по сути ничего не делаем, изредка выходим в октагон и за пять минут шоу получаем, к примеру, 40 тысяч долларов. Кому-то это покажется несправедливым, ведь строитель приносит намного больше пользы людям, чем мы. Но если есть спрос на бои, если на них ходит много людей, значит, все честно. Конкуренция в спорте очень большая.

– Вы – едва ли не единственный боец из Москвы на высоком уровне. Почти все – из других регионов. Почему так?

– Наверно традиционно так сложилось, что в Москве детей больше настраивают на поступление в институт, тут больше возможностей, можно выбрать любую профессию. В провинции возможностей для учебы чуть меньше, они больше времени занимаются спортом, хотя мне трудно на эту тему рассуждать. К тому же я – не единственный москвич в ММА, есть еще Эдуард Вартянян, который родился в Ереване, но всю жизнь живет в Москве – он тоже хорошие результаты показывает в смешанных единоборствах.

– Вы учились в МГТУ имени Баумана на факультете специального машиностроения по специальности баллистика и аэродинамика. Вам что-то пригодилось из этого в жизни?

– Мне само образование в жизни помогает. Не важно, работаешь ты по специальности или нет, умение рассуждать, думать и принимать решения нужны всегда. В МГТУ нам это все заложили. Школу русских инженеров, надеюсь, я достойно представляю. Пусть не в инженерии, но на соревнованиях.

– Что вам интересно, кроме спорта?

– Я хожу в кино, смотрю сериалы, иногда читаю книги, хотя сейчас реже. Последние фильмы, которые посмотрел – «Убийство в восточном экспрессе» и «Джанго освобожденный». Последняя книга – «Глас Господа» Станислава Лема. Когда есть свободное время – что-то потихоньку листаю, интересуюсь.

– У вас есть страх в жизни?

– Не очень люблю летать на самолетах, боюсь глубокой открытой воды.

– Как с алкоголем у вас? К примеру, ваш коллега Александр Шлеменко выступает за полный отказ от него.

– Я алкофобией не страдаю. В хорошем месте, в хорошей компании – почему не выпить? Конечно, у меня есть опыт употребления алкоголя, я учился в университете, мы отмечали закрытие сессий – все это было. Со временем интерес напиться у меня пропал, а употребить хороший алкоголь в приятной компании – я не вижу в этом ничего плохого. Есть такие, кто после одной рюмки теряет голову, но я знаю, сколько могу выпить, чтобы не опьянеть.